Скажите краткое содержание "загадка Багдановіча"

Маладому вераб'ю блага

Надзеі на папраўку амаль не было: ён гэта ведаў добра. I ўсё ж паехаў. Можа нават і таму, каб хоць трохі супакоіць сяброў. Дзіўная рэч: за ўсе іхнія клопаты ён мог аддзячыць хіба што згодай на гэтую паездку.

Ён надта не любіў усялякіх клопатаў аб сабе.

Грошы на дарогу і лячэнне яму сабралі. Пра гэта ён не ведаў да самага апошняга часу. Паставілі, так сказаць, перад фактам. На руках было і рэкамендацыйнае пісьмо ў Ялту.

Ну што ж, Ялта. Добра яшчэ, што хоць знаёмая мясціна. Упершыню ён быў там у 1909 годзе. Малочная ферма «Шалаш», блізка ад Ауткі, непадалёк ад дачы Чэхава.

Чэхава ўжо няма. Усё тое ж — сухоты.

Брат Вадзім памёр ад сухотаў у 1908 годзе. Праз год адкрыўся гэты самы працэс і ў яго. Яраслаўскі доктар Берндт супакойваў: маўляў, марная трывога. Ялцінскі доктар (як яго прозвішча?) сказаў больш пэўна: трэба сур’ёзна лячыцца. Надзею на папраўку ўсё ж падаў. Ах, гэтыя дактары, так лёгка, як рэцэпт, выпісваюць яны надзеі.

Але тут усё надта Звычайная арыфметыка. Маці памерла ад сухотаў у 27 год. Нарадзілася ў 1869 годзе, памерла ў 1896. Ператасаваны дзве апошнія лічбы. Паводле гэтай логікі, ён памрэ ў 1919 годзе. Два гады ў запасе. Што ж, добра было б. Толькі не верыцца ў гэта. Брату Вадзіму было ўсяго 18 год. А яму хутка 27, як маці. I ўсё ж так хочацца верыць няхай нават у містыку лічбаў. Два гады ў запасе — гэта добра.

Пра Ялту напісана ў чэхаўскай «Даме з сабачкам». Як гэта там? «I тут выразна кідаліся ў вочы дзве асаблівасці шыкоўнага ялцінскага натоўпу: пажылыя дамы былі апранутыя, як маладыя, і было многа генералаў». Ну, генералаў, мусіць, цяпер паменшала: вайна. Хаця…

Шкада, што ён, Багдановіч, нічога не напісаў пра Чэхава. Нейкую там нататку пра выданне яго пісьмаў — хіба гэта можна лічыць? Якое самотнае жыццё, якая мужнасць і незалежнасць ва ўсім. I загадкавае, нікім не спазнанае майстэрства. «Над апавяданнямі можна плакаць і стагнаць, можна пакутаваць супольна са сваімі героямі, але, мяркую, трэба гэта рабіць так, каб чытач не заўважыў. Чым больш аб’ектыўна, тым больш моцнае ўражанне». Нешта падобнае ёсць і ў яго, Багдановіча.

Что с того, что стих в душе кипит?

Он через холод мысли протекает.

Поэт всегда обдуманно творит.

Ну, гэта, брат, дрэнная цытата. Вось тут у цябе, мабыць, выйшла лепш:

Сальеры ў творчасці усё хацеў паняць,

Ва ўсім упэўніцца, усё абмеркаваць,

Абдумаць матар’ял, і мэту,

I горача любіў сваю свядомасць гэту.

У творчасці яго раптоўнага няма:

Аснова да яе — спакойная дума.

Але якая самаўпэўненасць, браце, — цягацца з Пушкіным, з самім Аляксандрам Сяргеевічам. Сказана ж: «гений и злодейство — две вещи несовместные». Ну, а калі ў адчаі чалавек, калі больш, чым бога, увазлюбіў сваё рамяство (так, рамяство, гэта ж харошае слова!), а ўзнагароды няма. Калі хоча жыць у келлі, а не ў карчме? I хіба ён не лічыў Моцарта геніем? Канечне, лічыў! Не, тут было другое: абраза за прафанацыю мастацтва! Хоць несвядомую, але прафанацыю, так! I самае галоўнае — цаной геніяльнасці. Сальеры думаў, што гэтага нельга дараваць нават Моцарту.

«Абдумаць матар’ял, і мэту».

Але калі ўсё-ткі зайздрасць? Нізкая, ганебная зайздрасць. Творчае бяссілле, бясплённае напружанне думкі. Не, не, гэта, мусіць, прыдумана. Каб круглей, каб для легенды. А паэту гэта трэба для драмы. Буало гэта не трэба. Гётэ гэта не спатрэбілася б таксама. Ураўнаважаны, спакойны, як бог, Гётэ і страсны, неўраўнаважаны Шылер. Дзе тут трагедыя, драма? Для каго? Для Гётэ? Для Шылера? Хутчэй, можа, для апошняга.

I ўсё ж дарэмна ты звязаўся з Сальеры. З легендай табе не справіцца. I не абараніць сябе. Рацыяналіст і дэкадэнт — вось што будуць гаварыць пра цябе нашчадкі. І будуць помніць хіба па тым, што некалі ты пісаў неблагія рэцэнзіі на Купалу, на страснага, неўраўнаважанага Купалу. Купала — Шылер. Дзе знайсці Гётэ яму напару?

Цягнік усё ішоў і ішоў на поўдзень.

Была зіма, мяцеліца. I гаварылі пра рэвалюцыю. Ён ехаў насустрач ёй ці ад яе? Эх, каб яшчэ хоць два гады жыцця!

За Гомелем на тры дні цягнік запынілі снежныя заносы. Апынуліся між станцыямі, як паміж небам і зямлёй. Цемень, завіруха. Страшныя, апакаліптычныя ночы. Палілі свечкі. Скончылася яда.

мне было чуть больше 10 лет. мы жили тогда в москве, рядом с посёлком сокол, на ул. песчаной. сейчас это место назывется ул. алабяна, рядом с мостом через окружную железную дорогу. я жил в новом тогда сталинском доме с башенкой и трубами от своей котельной. высокие полутёмные арки нашего дома отделяли двор от улицы, которая в те годы была гораздо уже и сразу поднималась на мост.

как-то в сентябре мы с приятелями играли во дворе и в какой-то момент решили продолжить игру в самостройных гаражах на другой стороне улицы. всей компанией мы вбежали в арку.

внезапно мне показалось, что зажегся ослепительно яркий свет и стало абсолютно тихо. примерно в метре справа от себя я увидел бампер большого автомобиля. бампер приближался, но медленно. казалось, что всё вокруг как будто "сильно притормозило". страха не было. был только вопрос: "что делать? " время замедлилось, но мысли шли как бы с обычной скоростью и совершенно спокойно. без страха я начал падать в левую сторону и смотрел, как приближается бампер и проходит над моей головой. свет погас. я был опять в полутёмной арке. по-видимому, это переживание было не мгновенным, поскольку приятели успели оторваться на несколько шагов вперед, хотя я продолжал бежать вместе с ними.

мы выскочили из арки на дорогу и опередившие меня приятели успели перебежать на ту сторону улицы перед идущим на мост автобусом. а я пропустил автобус и кинулся за ними.

зажегся ослепительно яркий свет, снова стало абсолютно тихо, время опять притормозило. в метре от себя справа я увидел бампер идущего с моста грузовика. но в этот раз я увидел гораздо больше. зрение как бы стало круговым. я одновременно видел и весь груженный лесом грузовик и лицо шофера, который привстал, надавив на тормоз, и всё вокруг. я также ясно видел, что в квартале от этого места идет моя мать. и видел, что и она видит: и меня, и грузовик.

однако нужное решение уже было найдено и я не раздумывая стал падать налево. и наблюдал как бампер грузовика медленно, беззвучно проходил надо мной в нескольких сантиметрах и аккуратно снимает кепочку с моей головы. страха не было. яркий свет погас, появились звуки.

я обнаружил себя лежащим на дороге слева от грузовика. видимо шофер при торможении пытался отвернуть направо и поэтому выскочил на тротуар, сильно напугав прохожих. а я проскочил между передними колесами и между передним левым и задним колесом. я не стал дожидаться пока меня найдут. на четвереньках я обогнул машину и сбежал под откос в гаражи. затем я побежал и развернулся обратно под мостом. добежал до своего дома и сел на ступеньках магазина посмотреть на развитие ситуации.

равнодушие, унижение другого человека, отсутствие совести – вот качества, которые приводят к серьезным последствиям, даже к смерти… я считаю, что нужно отвечать за свои поступки, нельзя унижать человека, не стоит утверждаться за счет другого. через многие годы может случиться такая беда, которая станет укором на всю жизнь. чувство вины вырастет до такой степени, что не никто (вспомним предателя иуду и иисуса христа, рассказ а.костюнина "рукавичка" и пропавшая на уроке домоводства рукавичка стала причиной унизительно обыска всего класса: с "вытряхиванием" содержимого из детских портфелей, с публичным раздеванием первоклашек, со слезами, демонстрацией тайных дырочек на носках и колготках, крестиков, которые нужно было прятать в то время. соседа, юрку гурову, из большой бедной семьи с вечно пьяным отцом, кто-то предал, "подставил", подложив рукавичку - засунув за майку. "вор" - раскаленным тавром было навеки поставлено деревней на нем и на всей его семье. сильно и метко выразился александр костюнин, назвав восемь школьных лет тюремным сроком для юрки. мальчик стал изгоем: ему плевали в кружку, бросали портфель в лужу, шапку закидывали в чужой огород, смеялись над ним, унижали… человек формирует свой характер и судьбу под влиянием среды, родителей, школы, общества, друзей. бедненького юрку с семи лет называли вором, он им и стал через тридцать лет, воруя у односельчан последнее. пострадавшие наказали воров, заставив их рубить прорубь – место своей казни. топить их никто не собирался, хотели проучить. но второго унижения юрка не пережил – он повесился. не могу не отметить то, как автор веско и убедительно находит главного виновника – людское равнодушие к внутренним страданиям одного человека. чем созидается мир? мыслью, трудом, совестью. как строится общество? своими духовными устремлениями. но их зарождает школа. дух школы имеет свои основания: вера, праведность, любовь, справедливость, совесть – ее сила. александр костюнин высказал читателю свое, наболевшее: школа не дала ему и другим одноклассникам этих заветных истин, научила лишь унижать друг друга, подобно той учительнице, быть равнодушным к чужой беде. весь текст рассказа, особенно яркие эпизоды: обыск одноклассников и наказание воров через тридцать лет - пронизаны мыслью о том, что нельзя человека оставлять в беде, в равнодушной пустоте. каждое слово писателя так и ранит душу читателя, невольные слезы жгут сердце. хотя я и не знаю карельского языка, но жалобное юркино «миня эн тийе» болью отзывается во мне. люди, не унижайте других, тем самым вы не унизите себя! такими словами мне хотелось бы закончить свое сочинение.