я так думаю
Объяснение:
1.Первый опыт, связанный с музыкой, мальчик получил,
слушая игру Иохима – родительского конюха.
Иохим учил Петра игре на этом инструменте.
Мать мальчика приревновала сына к конюху: чтобы Петрусь
проводил с ней больше времени, женина заказала для сына
фортепиано. Мама слепца умела играть на пианино:
сев за инструмент, Анна Михайловна начала играть мелодию,
но Петра новая сложная, громкая музыка привела в крайнее
смятение. Мальчик потерял сознание.
Много позже, юноша решился уехать из дома – вместе с дядей –
в сторону столицы. В Киеве юный Попельский задумал учиться
музыке у именитого мастера.
Однако Петр солгал близким: Максим уехал в Киев, откуда
извещал Попельских о делах Петра, но сам юноша в компании
слепцов ушел в направлении Почаева.
В странствиях Петру открылся мир и жизнь.
После путешествия душа юноши излечилась.
Обман Петра раскрылся, вызвав гнев мамы, которая, впрочем,
быстро сына.
Путешествие в столицу отсрочено на один год.
2.Слепой обретает силы в музыке. Через музыку он может
воздействовать на людей, рассказывать им главное о жизни,
то, что так трудно понял он сам.
3.Дядя Максим пригласил в гости старинного друга.
Семья Ставрученко занималась собирательством фольклора
и народных песен. Приезд гостей оживил тихую, спокойную жизнь
поместья Попельских.
Петр сыграл для гостей на пианино. Визит гостей и восхищение
игрой юноши показали юношу Попельскому его талант создавать прекрасные вещи, музыку.
Окружающие отмечают его дарование и предрекают ему славу
артиста, если тот продолжит обучение:
"...молодые люди, еще взволнованные и возбужденные,
пожимали руки музыканта, предсказывали ему широкую
известность артиста."
В эпилоге
"...Старик слушал и ждал.
Он больше, чем кто-нибудь другой в этой толпе,
понимал живую драму этих звуков.
Ему казалось, что эта могучая импровизация,
так свободно льющаяся из души музыканта,
вдруг оборвется, как прежде, тревожным,
болезненным во который откроет новую
рану в душе его слепого питомца.
Но звуки росли, крепли, полнели, становились
все более и более властными, захватывали сердце
объединенной и замиравшей толпы.
И чем больше прислушивался Максим, тем яснее
звучал для него в игре слепого знакомый мотив.
Да, это она, шумная улица.
Светлая, гремучая, полная жизни волна катится,
дробясь, сверкая и рассыпаясь тысячью звуков.
Она то поднимается, возрастает, то падает опять
к отдаленному, но неумолчному рокоту,
оставаясь все время спокойной, красиво-бесстрастной,
холодной и безучастной.
И вдруг сердце Максима упало.
Из-под рук музыканта опять, как и некогда, вырвался стон.
Вырвался, прозвенел и замер.
И опять живой рокот, все ярче и сильнее, сверкающий и
подвижный, счастливый и светлый.
Это уже не одни стоны личного горя, не одно слепое
страдание.
На глазах старика появились слезы.
Слезы были и на глазах его соседей.
«Он прозрел, да, это правда — он прозрел», —
думал Максим.
Среди яркой и оживленной мелодии, счастливой и
свободной, как степной ветер, и, как он, беззаботной,
среди пестрого и широкого гула жизни, среди то
грустного, то величавого напева народной песни
все чаще, все настойчивее и сильнее прорывалась
какая-то за душу хватающая нота.
«Так, так, мой мальчик, — мысленно ободрял Максим, —
настигай их среди веселья и счастья...»
Через минуту над заколдованной толпой в огромной
зале, властная и захватывающая, стояла уже одна
только песня слепых..."
Популярные вопросы