найти монолог Катюши Масловой из книги Толстого "воскресенье " ( в тот момент , когда Маслова бежит за поездом в котором Нехлюдов )

сравнение:     как в верное прибежище,

метафора:   вступаю я в вечерней час.

эпитет:     ветер нежащий,  алый блеск,  вечерней час,  ласковым пристрастием.

гипербола:   вот кто-то, с ласковым пристрастием, со всех сторон протянет тьму

век живи - век учись

не секрет, что учиться надо всю жизнь. сначала мы учимся в школе (кто 9, кто 11 лет), потом начинается студенческая жизнь. каждый выбирает профессию по своим умениям, знаниям и стремлению к чему-либо.

школьные годы, говорят, чудесные, но, к сожалению, не надолго, и надо стремиться успеть получить максимум того, что даёт школа. понятно, что после детского сада ребёнку трудно усидеть на уроке 40 минут, и поэтому первоклассникам устраивают во время урока так называемую пятиминутку, где они делают зарядку как всего тела, так и разминают запястья. поначалу ребёнку хочется пойти в первый класс, но после того, как он столкнётся с трудностями, он начинает отлынивать от занятий в школе.

в средней же школе - с 7-го класса - школьник начинает понимать, что ему через 2 или 4 года сдавать выпускные экзамены, и начинает браться за ум (проверено на собственном опыте).

учиться надо не только в школьные и студенческие годы, но и всю жизнь у старшего поколения и на своих ошибках. как говорится, на ошибках люди учатся. так давайте же будем учиться всю жизнь!

сергей есенин             " русь советская"

тот ураган прошел. нас мало уцелело. на перекличке дружбы многих нет. я вновь вернулся в край осиротелый, в котором не был восемь лет. кого позвать мне? с кем мне поделиться той грустной радостью, что я остался жив? здесь даже мельница - бревенчатая птица с крылом единственным - стоит, глаза смежив. я никому здесь не знаком, а те, что помнили, давно забыли. и там, где был когда-то отчий дом, теперь лежит зола да слой дорожной пыли. а жизнь кипит. вокруг меня снуют и старые и молодые лица. но некому мне шляпой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приют. и в голове моей проходят роем думы: что родина? ужели это сны? ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый бог весть с какой далекой стороны. и это я! я, гражданин села, которое лишь тем и будет знаменито, что здесь когда-то баба родила российского скандального пиита. но голос мысли сердцу говорит: "опомнись! чем же ты обижен? ведь это только новый свет горит другого поколения у хижин. уже ты стал немного отцветать, другие юноши поют другие песни. они, , будут интересней - уж не село, а вся земля им мать". ах, родина! какой я стал смешной. на щеки впалые летит сухой румянец. язык сограждан стал мне как чужой, в своей стране я словно иностранец. вот вижу я: воскресные сельчане у волости, как в церковь, собрались. корявыми, немытыми речами они свою обсуживают "жись". уж вечер. жидкой позолотой закат обрызгал серые поля. и ноги босые, как телки под ворота, уткнули по канавам тополя. хромой красноармеец с ликом сонным, в воспоминаниях морщиня лоб, рассказывает важно о буденном, о том, как красные отбили перекоп. "уж мы его - и этак и раз-этак, - буржуя в " и клены морщатся ушами длинных веток, и бабы охают в немую полутьму. с горы идет крестьянский комсомол, и под гармонику, наяривая рьяно, поют агитки бедного демьяна, веселым криком оглашая дол. вот так страна! какого ж я рожна орал в стихах, что я с народом дружен? моя поэзия здесь больше не нужна, да и, , сам я тоже здесь не нужен. ну что ж! прости, родной приют. чем сослужил тебе - и тем уж я доволен. пускай меня сегодня не поют - я пел тогда, когда был край мой болен. приемлю все. как есть все принимаю. готов идти по выбитым . всю душу октябрю и маю, но только лиры милой не . я не ее в чужие руки, ни матери, ни другу, ни жене. лишь только мне она свои вверяла звуки и песни нежные лишь только пела мне. цветите, юные! и здоровейте телом! у вас иная жизнь, у вас другой напев. а я пойду один к неведомым пределам, душой бунтующей навеки присмирев. но и тогда, когда во всей планете пройдет вражда племен, исчезнет ложь и грусть, - я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким "русь". < 1924>

он будет рассказывать о том, как его приняли за чиновника, которым он не явялся, то как ему довали деьги вдолг, то как перед ним все распинались, а для хлестакова самое смешное-как он ухлестывал за женой губернатора.