Выпишите все тропы, стилистические фигуры речи и другие средства художественной выразительности. и еще один дар дала нам наша россия: это наш дивный, наш могучий, наш поющий язык . в нем вся она, — наша россия. в нем все дары ее: и ширь неограниченных возможностей; и богатство звуков, и слов, и форм; и стихийность, и нежность; и простота, и размах, и парение; и мечтательность, и сила; и ясность, и красота. все доступно нашему языку. он сам покорен всему мировому и надмирному, и потому властен все выразить, изобразить и передать. в нем гудение далеких колоколов и серебро ближних колокольчиков. в нем ласковые шорохи и хрусты. в нем травяные шелесты и вздохи. в нем клекот, и грай, и свист, и щебет птичий. в нем громы небесные и рыки звериные; и вихри зыбкие и плески чуть слышные. в нем вся, поющая душа: эхо мира, и стон человеческий, и зерцало божественных видений… пока звучит он, в своей неописуемой музыкальности, в своей открытой четкой, честной простоте, в своей скромности, в коей затаилась великая власть, в своем целомудрии, в своей кованности и ритмической гибкости, —кажется, что это звучат сами именуемые предметы, знаменуя о самих себе и о том большем, что скрыто за ними. а когда смолкают его звуки, столь властные и столь нежные, — то водворяется молчание, насыщенное высказанными несказанностями… это язык острой, режущей мысли. язык трепетного, предчувствия. язык волевых решений и свершений. язык парения и пророчеств. язык неуловимых прозрачностей и вечных глаголов. это язык зрелого самобытного национального характера. и народ, создавший— этот язык, сам призван достигнуть душевно и духовно той высоты, на которую зовет его — его язык… горе нам, что не умели мы беречь наш язык и бережно растить его, — в его звучании, в его закономерной свободе, в его ритме, и в ризах его органически выросшего правописания. не любить его, не блюсти его, — значит не любить и не блюсти нашу родину. а что есть человек без родины? чем были бы мы, если бы кому? нибудь удалось оторвать нас от нашей россии? пусть же другие народы поймут и запомнят, что им только тогда удастся увидеть и постигнуть россию, когда они познают и ночуют нашу речь. а до тех пор россия будет им непонятна и недоступна; до тех пор они не найдут к ней ни духовного, ни политического пути. пусть мир познает наш язык и через него впервые коснется нашей родины. ибо тогда, и только тогда он услышит не о ней, а ее. а о ней — говорить нельзя. она как живая тайна: ею можно жить, о ней можно вздыхать. ей можно молиться; и, не постигая ее, блюсти ее в себе; и творца за это счастье; и молчать.