ответ: Вечность на века или в считанные дни?
Жизнь дается нам однажды и одинажды. И мы не имеем право что-то не попробовать и не побыть счастливым за свой век. А что делать, если не век, и даже не пол века, а 18 лет…
Так стали популярны книги про рак — видно насущная тема. И каждый болеющий озадачивается провести оставшееся время как полагается — чтобы, как сказать, на свой век хватило. В этой книге меня заинтересовала больше линия Огастуса, чем Хейзел. Молодой человек боится забвения. Осознавая, что земная жизнь скоро окончится, Гас всерьез задумывается о неких памятниках о себе. Ему нужна вечность. Вечность памяти. И именно Хейзел, девушка, которая впечатлила молодого человека с первого взгляда, открывает глаза ему на истинную вечность. «Придет время, когда мы все умрем. Все. Придет время, когда не останется людей, помнящих, что кто-то вообще был и даже что-то делал. Не останется никого, помнящего об Аристотеле или Клеопатре, не говоря уже о тебе. Все, что мы сделали, построили, написали, придумали и открыли, будет забыто», — парирует Хейзол в противовес мнению Гаса. «А если тебя беспокоит неизбежность забвения, предлагаю тебе игнорировать этот страх, как делают все остальные». При первой встрече понятия вечности у молодых людей разные. Но вечностью становится любовь — понятие одно на двоих. Девушка раскрывает, что смысл жизни не в вечной памяти, не в каких-то материальностях и количествах, а в любимых людях. «Я влюблен в тебя, я знаю, что любовь — всего лишь крик в пустоту, забвение неизбежно, все мы обречены, и придет день, когда всё обратится в прах »…» и я влюблен в тебя« — девушка меняет жизненные ценности юноши. И вот они слова, которые у Огастуса вызвали счастливую улыбку, хотя и звучали они из похоронного прощального письма: «Гас, любовь моя, не могу выразить, как я благодарна за нашу маленькую бесконечность. Я не променяла бы ее на целый мир. Ты дал мне вечность за считанные дни».
Однако, «некоторые бесконечности больше других бесконечностей».
Популярные вопросы