Выпучил глаза, когда вошел к нему кузнец, и не знал, чему дивиться: тому ли, что кузнец воскрес, тому ли, что кузнец смел к нему притти, или тому, что он нарядился таким щеголем и запорожцем. но еще больше изумился он, когда вакула развязал платок и положил перед ним новехонькую шапку и пояс, какого не видано было на селе, а сам повалился ему в ноги и проговорил умоляющим голосом: „помилуй, батько! не гневись! вот тебе и нагайка: бей, сколько душа пожелает, сам; во всем каюсь; бей, да не гневись только! ты ж когда-то братался с покойным батьком, вместе хлеб-соль ели и магарыч пили“. чуб не без тайного удовольствия видел, как кузнец, который никому на селе в ус не дул, в руке пятаки и подковы, как гречневые блины, тот самый кузнец лежал у ног его. чтоб еще больше не уронить себя, чуб взял нагайку и ударил его три раза по спине. „ну, будет с тебя, вставай! старых людей всегда слушай! забудем всё, что было меж нами! ну, теперь говори, чего тебе хочется? “ „отдай, батько, за меня оксану! “ чуб немного подумал, поглядел на шапку и пояс, шапка была чудная, пояс также не уступал ей, вспомнил о вероломной солохе и сказал решительно: „добре! присылай сватов! “ если коротко: ниибическая сила.
Спасибо
Популярные вопросы