Нужно составить сочинение рассуждение

за эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, родина.
в мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "что вы твердите мне: родина! что видел я хорошего от нее, что она мне дала? "
надвинулась общая беда. враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. и все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
за эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, родина.
в мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "что вы твердите мне: родина! что видел я хорошего от нее, что она мне дала? "
надвинулась общая беда. враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. и все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
за эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, родина.
в мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "что вы твердите мне: родина! что видел я хорошего от нее, что она мне дала? "
надвинулась общая беда. враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. и все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
за эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, родина.
в мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "что вы твердите мне: родина! что видел я хорошего от нее, что она мне дала? "
надвинулась общая беда. враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. и все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.