—что, петр, не видать еще? — спрашивал 20-го мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «никак нет-с, не видать».— не видать? — повторил барин.— не видать, — вторично ответствовал слуга.барин вздохнул и присел на скамеечку. познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом. зовут его николаем петровичем кирсановым. у него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», — в две тысячи десятин земли. отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. николай петрович родился на юге россии, подобно старшему своему брату павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. родительница его, из фамилии колязиных, в девицах agathe, а в генеральшах агафоклея кузьминишна кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в свое удовольствие. в качестве генеральского сына николай петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. он повез его в петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, ильи колязина, важного чиновника. отец их вернулся к своей дивизии и к своей и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. на конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «пиотр кирсаноф, генерал-майор». в 1835 году николай петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в петербург с женою на житье. он нанял было дом у таврического сада и записался в клуб, но внезапно умер от удара. агафоклея кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. между тем николай петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «наук». он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею машей сперва на даче около лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец — в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын аркадий. жили хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичьим двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а аркадий рос да рос — тоже хорошо и тихо. десять лет прошло как сон. в 47-м году жена кирсанова скончалась. он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного но тут настал 48-й год. он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. в 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами аркадия. на последнюю зиму он приехать не мог, — и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Спасибо
Популярные вопросы