Вчем сила маленького музыканта скрипача, из сказки музыкант-чародей?

симфония № 7 «ленинградская"

симфония № 7 «ленинградская» до мажор соч. 60 — симфония дмитрия дмитриевича шостаковича в 4 частях, одно из важнейших его произведений, созданное в 1941 году[1].

седьмая «ленинградская» симфония – одна из величайших партитур xx века. ее создания и первых исполнений, сила и масштаб воздействия этой музыки на современников поистине уникальны. само имя шостаковича для широкой аудитории оказалось навсегда спаяно со «знаменитой ленинградкой», – так назвала симфонию анна ахматова.

первые месяцы войны композитор провел в ленинграде. здесь 19 июля начал работать над седьмой симфонией. «я никогда не сочинял так быстро, как сейчас», – признавался шостакович. до эвакуации в октябре были написаны первые три части симфонии (во время работы над второй частью вокруг ленинграда замкнулось кольцо блокады). финал был завершен в декабре в куйбышеве, где 5 марта 1942 года оркестр большого театра под самуила самосуда исполнил седьмую симфонию впервые. спустя четыре месяца в новосибирске она прозвучала в исполнении заслуженного коллектива республики под евгения мравинского. симфонию начали исполнять за рубежом – в июне состоялась премьера в великобритании, в июле – в сша. но еще в феврале 1942-го в газете «известия» были напечатаны слова шостаковича: «моя мечта, чтобы седьмая симфония в недалеком будущем была исполнена в ленинграде, в родном моем городе, который вдохновил меня на ее создание». блокадная премьера симфонии сродни событиям, о которых в былые времена слагались предания, передававшиеся из поколения в поколение.

9 августа 1942 года – в день, ранее объявленный командованием датой вступления в ленинград, – под карла элиасберга в большом зале филармонии состоялась ленинградская премьера «ленинградской симфонии». концерт прошел, по словам дирижера, «при совершенно переполненном зале» (безопасность обеспечивал огонь советской артиллерии), транслировался по радио. «перед концертом… наверху установили прожекторы, чтобы согреть сцену, чтоб воздух был потеплее. когда же мы вышли к своим пультам, прожекторы погасили. едва показался карл ильич, раздались оглушительные аплодисменты, весь зал встал, чтобы его … и когда мы отыграли, нам аплодировали тоже стоя… откуда-то вдруг появилась девочка с букетиком живых цветов. это было настолько за кулисами все бросились обниматься друг с другом, целоваться. это был великий праздник. все-таки мы сотворили чудо. вот так наша жизнь и стала продолжаться. мы воскресли», – вспоминала участница премьеры ксения матус. в августе 1942 года оркестр исполнил симфонию 6 раз, четырежды – в большом зале филармонии.

«произошло небывалое, не значащееся ни в войн, ни в искусства, – “дуэт” симфонического оркестра и артиллерийской симфонии. грозные контрбатарейные орудия прикрывали собой не менее грозное оружие – музыку шостаковича. ни один снаряд не упал на площадь искусств, но зато на головы врага из радиоприемников, репродукторов потрясающим потоком обрушилась лавина звуков, доказав, что дух – первичен. это были первые залпы по рейхстагу! »

е.линд, создатель музея седьмой симфонии,

о дне блокадной премьеры

! постараюсь !

музыка

по структуре пятая симфония — традиционный четырехчастный цикл. первая часть, воплощающая героико-эпическое начало, начинается с изложения главной партии. мелодия, исполненная простоты и благо­родства, разворачивается неторопливо. она станет как бы лейтмотивом всей части, носителем героической идеи. ее развитие усиливает драма­тические черты, нагнетает напряженность. волны этого развития при­водят к небольшим (их называют «местными») кульминациям, в которых отдельные мотивы темы превращаются в призывные сигналы. широко развернутая побочная партия не противопоставляется главной, а скорее дополняет ее нотками искренней лирики. заключительная часть экспо­зиции состоит из двух тем — решительной, волевой, вырастающей из ритмически активных ходов главной партии, и второй — игривой, ост­рой, привносящей в музыку элемент психологической разрядки. в раз­работке неуклонно нагнетается драматизм, возникают эпизоды баталь­ного характера, усиливаются героические черты. не только главная, но и побочная и даже заключительные темы приобретают действенный, активный характер и становятся как бы непосредственным образным продолжением главной. лирика переплавляется в горниле героики и в пре­ображенном виде вливается в образный строй музыки. в репризе слышна качественно новая ступень — лирическое начало оказывается полностью подчиненным героике, достигается высочайшая степень напряже­ния. заключает часть поистине богатырская кода: плотная оркестровка, замедленный темп и обилие ударных музыке характер торже­ственной триумфальности.

во второй части, скерцо, совмещены черты токкатности и танцеваль­ного движения. его музыкальные темы пластичны и вместе с тем отме­чены графической остротой контуров. на фоне остро пульсирующего остинатного движения звучит лаконичная гротескная тема. она пере­брасывается от инструмента к инструменту, охватывая огромный диа­пазон и окрашиваясь в различные темброво-тональные цвета. к концу начального раздела скерцо она словно растворяется в ритмически по- прежнему четком, но постепенно затухающем движении струнных. сред­ний раздел части пронизан энергией танцевального ритма. полетное движение вальса временами переходит в веселый пляс. зак­лючительный раздел трехчастной формы — резкий контраст. в нем гос­подствуют жесткие сухие аккорды, мрачный тембр медных инструмен­тов. темп замедлен, словно заторможен, и все это вместе создает тревожную, порою даже зловещую атмосферу. однако постепенно эти настроения преодолеваются, основная тема становится сначала насмеш­ливой, затем назойливой, еще через несколько тактов — лукавой и, на­конец, искрометной. заканчивается скерцо темпераментной пляской, в которой, однако, слышны отзвуки зловещей бури.

третья часть — адажио — сочетает лирику, мягкую, нежную, трепет­ную, с патетикой, драматизмом, суровой сдержанностью. манера изло­жения музыкального материала, -повествовательная, объединя­ет разнородные образы, придавая им некую сюжетную направленность. музыка полна благородства, простоты, мужественной силы. отчетливо проступают черты раздумья, углубленной созерцатель­ности.

финал перекликается с начальными страницами симфонии. его на­строение — юношески восторженное, лучезарное. в ритме веселой пляс­ки звучит у солирующего кларнета живая, по-прокофьевски угловатая тема. она то исчезает, то снова «выплывает на поверхность», цементи­руя форму. а в промежутках появляются другие образы — и лириче­ские, и полные мужественного благородства, и лукаво-грациозные. завершается симфония потоком празднично-ликующих звучаний.