Чему научила книга пахарь Григорович )

пройдя между двумя соснами, я оказался на берегу озера, которое раскинулось передо мной полотном, блещущим яркими красками. в нем как в чистейшем зеркале отражались живописные берега и солнце, бывшее в зените, бросало веселые блики на стоящие по берегам деревья. гладь воды принимала цвета, которые услужливо преподносило ей все вокруг: здесь была и насыщенная зелень прибрежных трав, и охристо-красные тона стволов сосен, и желтое золото кувшинок, в нем отражалась листва всех мыслимых и немыслимых цветов, белизна проплывающих облаков, но над всем этим преобладала небесная лазурь того неповторимого оттенка, который бывает над только над лесом. все это радужное буйство красок делало лесное озеро достойным кисти художника.

москва. кремль. уже белокаменный. царская трапезная. за трапезой иван iv грозный. позади, за спиной царя, стольники. - князья да бояре. по бокам - охрана, опричники. царь иван васильевич в преотличнейшем настроении. ну, чем не повод превратить будничную трапезу в маленький, для своих, праздник? открывая пированьице \"в удовольствие свое и веселие\", грозный повелевает стольникам нацедить для опричнины заморского, сладкого, из царевых запасов вина. сам же зорко следит, как пьют его верные слуги, ведь винопитие - еще и испытание на лояльность. однако и удалые бойцы не лыком шиты: пьют как положено, пьют - царя славят, вино сладкое по губам течет. иван доволен, но вдруг замечает, что один из них, из опричников, к золотому ковшу с золотым вином не притрагивается. узнав в нарушителе дворцового этикета своего любимца кирибеевича, грозно отчитывает его: \"неприлично же тебе, кирибеевич,/ царской радостью гнушатися; / а из роду ты ведь скуратовых,/ и семьею ты вскормлен " кирибеевич, лукавый и ловкий, как бес, разыгрывает перед царем, для него персонально, душещипательную сцену. потому, мол, не пью - в ковше не мочу усов, - что до страсти влюбился в красавицу, а она от меня, недостойного, как от нехристя, отворачивается, полосатою фатою закрывается. узнав, что зазноба его выдвиженца всего лишь купеческая дочка, иван васильевич смеется: мол, возьми перстенек мой яхонтовый, прикупи ожерелье жемчужное и пошли дары драгоценные ты своей алене дмитриевне. сладишь дело - на свадьбу зови, ну, а прежде свахе перехитрил-таки малютин выкормыш самого ивана четвертого! и не врал ему вроде бы, все, как есть, на духу рассказывал, только правду последнюю при себе оставил: не поведал про то, что красавица \"в церкви божией перевенчана,/ перевенчана с молодым купцом/ по закону нашему христианскому\". свахе покланяйся? без свах обойдемся! главное - царь на его стороне. да и сам он недаром в опричнине, здесь законникам делать нечего! гостиный двор. шелковая лавка купца калашникова. за прилавком - хозяин. пересчитывает деньги, разглаживает товар. дела у степана парамоновича идут успешно. а то, что сегодня баре богатые в его заведение не заглядывают, к деликатному товару не прицениваются, так ведь день на день не приходится. но вот уж и вечер, зима, рано темнеет, гостиный двор давно опустел, пора и ему домой, к молодой жене, к милым деточкам. хорош у калашниковых дом - высок, ладен, под стать хозяину. да уж ежели с утра не везет, так обязательно до ночи. думал: деточки почивают, а они плачем плачут! думал: жена ненаглядная его ужином на белой скатерти встретит, а её и дома-то нету! сильно волнуется степан парамонович, спокойный он мужчина, выдержанный, а волнуется: снег, метель, мороз, темень - уж не случилось ли чего с аленой дмитриевной? ох, случилось, случилось, и страшное! опозорил её кирибеевич! и не где-нибудь, посередь улицы, словно тать, как зверюга, набросился, целовал, миловал, уговаривал! на глазах у соседей разбойничал.

пусть светит солнце в мирном небеи не зовет труба в поход.чтоб только на ученьях солдатв атаку шел вперед.пусть вместо взрывов гром весеннийприроду будит ото сна,а наши дети спят спокойносегодня, завтра и всегда! здоровья крепкого и счастьявсем тем, кто мир наш отстоял.и кто его сегодня охраняети кто сполна долг родине отдал!

человек в своей повседневной жизни никогда не равен тому, что он на самом деле из себя представляет, поскольку постоянно носит какую-то маску — даже перед самим собой. и именно поэтому зачастую и сам не знает, на что он спосо­бен, каков он, чего стоит в действительности. момент позна­ния, прозрения происходит толыф тогда, когда человек ока­зывается в положении категорического выбора — легкой жизни или тяжелой смерти, своего счастья или счастья дру­гого человека. именно тогда становится ясным, способен ли человек на подвиг или же пойдет на компромисс с самим со­бой. многие произведения, посвященные великой отечест­венной войне, в действительности являются произведениями не о внешних событиях — боях, поражениях, победах, отсту­плениях, — но прежде всего о человеке и о том, каков он в действительности, когда оказывается в ситуации выбора. та­кие проблемы и составляют внутренний сюжет трилогии к. симонова «живые и мертвые».  действие разворачивается в начале войны в белоруссии и под москвой в разгар военных событий. военный корреспон­дент синцов, выходя с группой товарищей из окружения, принимает решение, оставив журналистику, присоединить- ся к полку генерала серпилина. в фокусе авторского внима­ния постоянно остается судьба этих двух героев. им противо­поставлены два других — генерал львов и полковник баранов. именно на примере этих персонажей симонов ис­следует человеческое поведение в условиях войны, а значит, в условиях постоянной необходимости делать выбор, прини­мать решение.  удачей писателя стала фигура генерала львова, вопло­тившего в себе образ большевика-фанатика. личная храб­рость, честность и вера в счастливое будущее сочетаются в нем с желанием беспощадно и безжалостно искоренять все, что, на его взгляд, может этому будущему помешать. и это,  действительно,  значит,  что в жизни каждого человека есть место подвигу. все зависит от желания человека.