перед собственно впечатлениями выскажусь лаконично. жаль, что далеко не в каждой современной книге встретишь такой язык, как в потрясающей красоты сборнике рассказов константина паустовского "ильинский омут". это был большой писатель, повидавший жизнь, сменивший множество профессий и написавший немало хороших книг, но если начинать любить его стиль, образность, его художественное видение - то с этих рассказов. в этой книге всё прекрасно. мало какой писатель способен изобразить природу настолько явственно, любовно, подробно - и при этом так, что его совершенно не скучно читать. к.г.паустовский прекрасно изучил мещорскую сторону, которая стала его вторым домом, заповедным краем и постоянным источником вдохновения. он научился разбираться в приметах, в растениях, деревьях, птицах, рыбах. он отдыхал душой в глухих лесах, любил бродить по ним, ночевать в пустошах, слушать тишину ночного мира. и потрясающе передавал всю их прелесть и красоту. видимо, он всё-таки сожалел, что не наделён даром художника, так как нередко обращался к изобразительному искусству, выводил в своих рассказах образ творца, способного на полотне запечатлеть, остановить во времени все краски и оттенки природы. книга состоит из разрозненных рассказов, объединённых главной темой - мещора, её природа и люди. сюжета во многих вещицах нет как такового, они напоминают скорее эссе. где-то автор подшучивает, где-то серьёзен, но он снова и снова возвращается к , бакенам, озёрам с тёмной прозрачной водой, разбросанным по равнинам деревням. и каждый раз находит какие-то новые слова, чтобы рассказать обо всём этом. да, сельская тематика была крайне актуальна в советский период, и некоторые идеи и постулаты этого периода можно угадать в отдельных ну и что? правдивость изображения затмевает все недостатки (если, конечно, неизбежные приметы и веяния времени можно назвать таким словом). некоторые рассказы косвенно перекликаются друг с другом - например, в широко известной, знакомой по старым хрестоматиям вещи "скрипучие половицы" встречается девочка феня, которая приходит на крылечко усадьбы слушать, как чайковский играет в доме на своём рояле. а через несколько страниц, уже в другом рассказе, встречается молодая женщина мария, чья мать аграфена хранит в комнате портрет чайковского, и о девочке фене оказывается их семейным преданием. совмещение временных пластов подчёркивает и их удалённость друг от друга, преемственность, и странным образом одновременное сосуществование, как будто живо и то, и другое. неуловимое волшебство проскальзывает на многих страницах. разве не волшебство, например, когда герой, приехавший повидать пушкинские места, идущий по дороге в михайловское, вдруг видит в траве дощечку со строками из стихотворения пушкина? и продолжает находить новые и новые дощечки, которые неизвестно кто оставил здесь, неизвестно кто находит и читает - кругом только воздух, облака, птицы, деревья. иррациональность этой идеи - оставить стихи под молчаливым небом - заставляет думать о каком-то особом её смысле. разве это хуже "отерива" из "большой телеги" макса фрая с его кусочками паззла? какие-то случайные замечания или происшествия рассказам неуловимый оттенок тайны (слово "мистика" здесь чужеродно), которая на самом деле всегда присутствует в лесах, в открытых просторах, в ночных стоянках, в воде, в огне - в любом природном детище таится что-то первобытно-божественное и языческое. пару раз в рассказах упоминается заграница, упоминается с хорошим и добрым чувством - есть в книге франция, норвегия, и автор отдаёт должное их культуре, их обычаям и , но описание чужеземных стран не вписывается, по-моему, в эту, именно в эту книгу. потому что она от начала до конца пронизана любовью именно к родным краям, к его загадкам и неисчислимым чудесам, которые обычный городской человек 21-го века просто не в состоянии увидеть, даже пройдя по тем же самым дорогам. чтобы любить, надо знать. чтобы знать, надо любить. паустовский любил. и знал.
Популярные вопросы