Дело было к вечеру. он шел тихо и глядел на воду. вдруг ему показалось, что что-то барахтается в тине у самого берега. он нагнулся и увидел небольшого щенка, белого с черными пятнами, который, несмотря на все свои старания, никак не мог вылезть из воды, бился, скользил и дрожал всем своим мокреньким и худеньким телом. герасим поглядел на несчастную собачонку, подхватил ее одной рукой, сунул ее к себе в пазуху и пустился большими шагами домой. он вошел в свою каморку, уложил спасенного щенка на кровати, прикрыл его своим тяжелым армяком, сбегал сперва в конюшню за соломой, потом в кухню за чашечкой молока. осторожно откинув армяк и разостлав солому, поставил он молоко на кровать. бедной собачонке было всего недели три, глаза у ней прорезались недавно; один глаз даже казался немножко больше другого; она еще не умела пить из чашки и только дрожала и щурилась. герасим взял ее легонько двумя пальцами за голову и принагнул ее мордочку к молоку. собачка вдруг начала пить с жадностью, фыркая, трясясь и захлебываясь. герасим глядел, глядел да как засмеется вдруг.. всю ночь он возился с ней, укладывал ее, обтирал и заснул наконец сам возле нее каким-то радостным и тихим сном. ни одна мать так не ухаживает за своим ребенком, как ухаживал герасим за своей питомицей. (собака оказалась сучкой. ) первое время она была слаба, тщедушна и собой некрасива, но понемногу справилась и выравнялась, а месяцев через восемь, неусыпным попечениям своего спасителя, превратилась в ладную собачку испанской породы, с длинными ушами, пушистым хвостом в виде трубы и большими выразительными глазами. она страстно привязалась к герасиму и не отставала от него ни на шаг, все ходила за ним, повиливая хвостиком. он и кличку ей дал -- немые знают, что мычанье их обращает на себя внимание других, -- он назвал ее муму. все люди в доме ее полюбили и тоже кликали мумуней. она была чрезвычайно умна, ко всем ласкалась, но любила одного герасима. герасим сам ее любил без памяти.. и ему было неприятно, когда другие ее гладили: боялся он, что ли, за нее, ревновал ли он к ней -- бог весть! она его будила по утрам, дергая его за полу, приводила к нему за повод старую водовозку, с которой жила в большой дружбе, с важностью на лице отправлялась вместе с ним на реку, караулила его метлы и лопаты, никого не подпускала к его каморке. он нарочно для нее прорезал отверстие в своей двери, и она как будто чувствовала, что только в герасимовой каморке она была полная хозяйка, и потому, войдя в нее, тотчас с довольным видом вскакивала на кровать. ночью она не спала вовсе, но не лаяла без разбору, как иная глупая дворняжка, которая, сидя на задних лапах и подняв морду и зажмурив глаза, лает просто от скуки, так, на звезды, и обыкновенно три раза сряду -- нет! тонкий голосок муму никогда не раздавался даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь поднимался подозрительный шум или шорох.. словом, она сторожила отлично. правда, был еще, кроме ее, на дворе старый пес желтого цвета, с бурыми крапинами, по имени волчок, но того никогда, даже ночью, не спускали с цепи, да и он сам, по дряхлости своей, вовсе не требовал свободы -- лежал себе, свернувшись, в своей конуре и лишь изредка издавал сиплый, почти беззвучный лай, который тотчас же прекращал, как бы сам чувствуя всю его бесполезность. в господский дом муму не ходила и, когда герасим носил в комнаты дрова, всегда оставалась назади и нетерпеливо его выжидала у крыльца, навострив уши и поворачивая голову то направо, то вдруг налево, при малейшем стуке за дверями.. надо!
Спасибо
Популярные вопросы