О героинях романов Тургенева Чехов писал: «…женщины и девицы Тургенева невыносимы своей деланностью и, простите, фальшью». Можете вы согласиться с тем, что Одинцова в «Отцах и детях» «деланная», искусственная героиня?
Есть ли в поведении Одинцовой то, что вам показалось фальшивым, обманчивым?
Как вы думаете, можно ли применять эту чеховскую характеристику к другим героиням романа Тургенева?

железняков. в. к.

"путешествие с багажом."

мальчик приезжает в москву, для того чтобы найти своего отца. он его находит. но потом его ждёт разочарование, т.к его отец хвастливый и совсем не помнит его.

1. 3 раза закинул старик невод в море, и только на 3 раз пришёл невод с рыбкой золотой.

2. старик отпустил рыбку.

3. старик рассказал старухе о рыбке.

4. надобно корыто.

5. надобно избу новую.

6. старуха хочет быть дворянкой.

7. старуха хочет быть царицей.

8. старуха хочет быть владычицей морской.

9. ничего не сказала рыбка, лишь хвостом вильнула и ушла в синие море.

мой любимый сказочный герой сильный, его зовут маугли. он из сказки «затерянные джунгли». написал ее редьярд киплинг. мне нравится этот герой потому , что он: сильный, шустрый, быстрый. я бы хотел научиться у него хорошо лазить по канату, по деревьям и быстро бегать по: полям, лесам, степям  и рекам.

москва. кремль. уже белокаменный. царская трапезная. за трапезой иван iv грозный. позади, за спиной царя, стольники. - князья да бояре. по бокам - охрана, опричники. царь иван васильевич в преотличнейшем настроении. ну, чем не повод превратить будничную трапезу в маленький, для своих, праздник? открывая пированьице \"в удовольствие свое и веселие\", грозный повелевает стольникам нацедить для опричнины заморского, сладкого, из царевых запасов вина. сам же зорко следит, как пьют его верные слуги, ведь винопитие - еще и испытание на лояльность. однако и удалые бойцы не лыком шиты: пьют как положено, пьют - царя славят, вино сладкое по губам течет. иван доволен, но вдруг замечает, что один из них, из опричников, к золотому ковшу с золотым вином не притрагивается. узнав в нарушителе дворцового этикета своего любимца кирибеевича, грозно отчитывает его: \"неприлично же тебе, кирибеевич,/ царской радостью гнушатися; / а из роду ты ведь скуратовых,/ и семьею ты вскормлен " кирибеевич, лукавый и ловкий, как бес, разыгрывает перед царем, для него персонально, душещипательную сцену. потому, мол, не пью - в ковше не мочу усов, - что до страсти влюбился в красавицу, а она от меня, недостойного, как от нехристя, отворачивается, полосатою фатою закрывается. узнав, что зазноба его выдвиженца всего лишь купеческая дочка, иван васильевич смеется: мол, возьми перстенек мой яхонтовый, прикупи ожерелье жемчужное и пошли дары драгоценные ты своей алене дмитриевне. сладишь дело - на свадьбу зови, ну, а прежде свахе перехитрил-таки малютин выкормыш самого ивана четвертого! и не врал ему вроде бы, все, как есть, на духу рассказывал, только правду последнюю при себе оставил: не поведал про то, что красавица \"в церкви божией перевенчана,/ перевенчана с молодым купцом/ по закону нашему христианскому\". свахе покланяйся? без свах обойдемся! главное - царь на его стороне. да и сам он недаром в опричнине, здесь законникам делать нечего! гостиный двор. шелковая лавка купца калашникова. за прилавком - хозяин. пересчитывает деньги, разглаживает товар. дела у степана парамоновича идут успешно. а то, что сегодня баре богатые в его заведение не заглядывают, к деликатному товару не прицениваются, так ведь день на день не приходится. но вот уж и вечер, зима, рано темнеет, гостиный двор давно опустел, пора и ему домой, к молодой жене, к милым деточкам. хорош у калашниковых дом - высок, ладен, под стать хозяину. да уж ежели с утра не везет, так обязательно до ночи. думал: деточки почивают, а они плачем плачут! думал: жена ненаглядная его ужином на белой скатерти встретит, а её и дома-то нету! сильно волнуется степан парамонович, спокойный он мужчина, выдержанный, а волнуется: снег, метель, мороз, темень - уж не случилось ли чего с аленой дмитриевной? ох, случилось, случилось, и страшное! опозорил её кирибеевич! и не где-нибудь, посередь улицы, словно тать, как зверюга, набросился, целовал, миловал, уговаривал! на глазах у соседей разбойничал.